Все это означает, что ваше поведение теперь — товар, крохотный элемент рынка, обеспечивающего платформу для персонализации всего Интернета. Мы привыкли думать об Интернете как о наборе двусторонних отношений: вы управляете своими взаимодействиями с Yahoo отдельно, а с вашим любимым блогом — тоже отдельно. Но за кадром Сеть становится все более интегрированной. Компании понимают, что делиться данными — это прибыльное дело. Благодаря Acxiom и рынку данных сайты могут выводить на первый план самые подходящие для вас продукты и шептаться о вас между собой за вашей спиной.

Погоня за релевантностью обеспечила восхождение нынешних интернет-гигантов, и она мотивирует компании накапливать все больше данных о нас и незримо корректировать наши онлайн-впечатления. Она меняет саму ткань Сети. Но, как мы увидим, последствия персонализации в сфере потребления новостей, для принятия политических решений и даже нашего образа мышления будут еще более радикальными.

Глава 2

Пользователь — это контент

Здание № 1 компании Microsoft в Маунтин-Вью, Калифорния, представляет собой низкий длинный серый ангар. Находясь рядом с ним, вы практически слышите подвывание ультразвуковой системы безопасности; мешают этому лишь проносящиеся по шоссе 101 автомобили. В одну из суббот 2010-го на большой парковке перед зданием можно было заметить несколько десятков BMW и Volvo…

Внутри, в коридорах с бетонными полами, кишмя кишели руководители компаний. Одетые в джинсы и водолазки, они обменивались за кофе визитками и историями о сделках. Большинству не пришлось ехать далеко: их стартапы базировались поблизости. Над тарелкой с плавленым сыром зависла группа менеджеров из фирм по обработке данных вроде Acxiom и Ехрепап. Они прилетели из Арканзаса и Нью-Йорка накануне вечером. «Симпозиум по социальным графам» насчитывал меньше сотни человек, но на нем тем не менее присутствовали все основные лидеры и корифеи рынка таргетированной рекламы.

Раздался звонок, участники встречи разбежались по аудиториям, где одна из дискуссий быстро превратилась в ожесточенный спор о «монетизации контента». Картина, по общему мнению присутствующих, выглядела не слишком радужно для печатных СМИ.

Общие контуры ситуации прорисовывались для любого внимательного человека: Интернет нанес ряд опаснейших ударов по бизнес-модели газет, и любой из них мог оказаться смертельным. Craigslist начал бесплатно публиковать частные объявления, и 18-миллиардный рынок вылетел в трубу. Онлайн-реклама не компенсировала падения доходов. Вспомните знаменитую фразу одного из первопроходцев рекламы: «Половина денег, что я трачу на рекламу, уходит впустую, — только я не знаю, какая именно» [98] . Но Интернет перевернул эту логику с ног на голову: руководствуясь CTR [99] и другими показателями, компании внезапно смогли выяснить, какую именно половину рекламных денег они выбрасывают на ветер. А когда оказалось, что реклама работает не так здорово, как обещали представители отрасли, рекламные бюджеты были урезаны. В то же время блогеры и журналисты-фрилансеры начали упаковывать и производить новостной контент бесплатно, что побуждало газеты делать то же самое в онлайне.

Но больше всего интересовало собравшихся то, что меняется сам исходный посыл, на котором строился бизнес по производству новостей, а издатели не уделяют этим переменам никакого внимания. Газета New York Times традиционно могла выставлять высокие цены на рекламу, поскольку рекламодатели знали, что она привлекает элитарную аудиторию: это состоятельные и влиятельные люди из Нью-Йорка и других городов. По сути, издатель добился практически полной монополии на контакт с этой группой, — очень немногие СМИ давали прямой доступ в их дома (и карманы).

Теперь все менялось. Один топ-менеджер на секции по маркетингу [100] говорил особенно откровенно. «Издатели терпят поражение, — сказал он, — и они проиграют, потому что просто не врубаются».

Вместо размещения дорогостоящей рекламы в New York Times теперь стало возможно завоевать этих элитарных космополитов с помощью данных Acxiom или BlueKai. Это, мягко говоря, меняло правила игры в медиабизнесе. Рекламодателям уже не надо было платить New York Times, чтобы выйти на контакт с читателями газеты: они научились отслеживать этих читателей, как только они появлялись в онлайне. То есть эпоха, когда для завоевания элитной аудитории нужно было производить первосортный контент, подходила к концу.

Цифры весьма красноречивы. В 2003 году издатели, публикующие статьи и видео в онлайне, получали большую часть средств рекламодателей. В 2010 году они зарабатывали всего 20 центов с каждого доллара [101] . Разница же шла в карман людям, владеющим данными, — и многие из них приехали на конференцию в Маунтин-Вью. PowerPoint-презентация, циркулировавшая среди профессионалов рынка, кратко описывала важность этих перемен. В ней рассказывалось, как «элитные издатели теряют ключевое преимущество», потому что рекламодатели теперь могут «засекать» элитарных клиентов на «других, более дешевых площадках». В сухом остатке была простая мысль: теперь в центре внимания — не сайты, а пользователи [102] .

И если газеты не смогут осознать, что они должны стать компаниями по производству поведенческих данных и поставить на поток производство информации о предпочтениях своих читателей, если они не смогут адаптироваться к жизни за стеной фильтров — они в пролете.

Новости формируют наше восприятие мира, наше понимание того, что важно, масштаба, окраски и характера наших проблем. А главное, они обеспечивают фундамент для обмена опытом и знаниями — залога демократии. Если мы не осознаем громадные проблемы, стоящие перед нашим обществом, мы не сможем совместно их решить. Отец современной журналистики Уолтер Липпман [103] сформулировал это более изящно: «Все, что утверждали самые жестокие критики демократии, станет правдой, если мы лишимся стабильных источников надежных новостей. Некомпетентность и бесцельность действий, коррупция и вероломство, паника и в конечном счете катастрофа — такова судьба любого народа, которому не обеспечен доступ к фактам» [104] .

Если новости важны, то важны и газеты, потому что именно их сотрудники пишут большую часть новостей. Большинство американцев узнают новости из программ местных и национальных телеканалов, однако основная репортерская работа и сочинение историй происходят в редакциях газет. Именно они главные генераторы экономики новостей. Даже в 2010 году блоги очень во многом зависели от газет: согласно данным проекта Pew Research Center, посвященного журналистскому мастерству, 99 процентов новостей, ссылки на которые приводятся в интернет-журналах, имеют источником газеты и эфирное вещание, причем почти 50 процентов приходит всего из двух газет — New York Times и Washington Post [105] . Хотя интернет-СМИ набирают влияние и становятся более значимыми, им по большей части еще не хватает ресурсов, позволяющих определять общественную жизнь так, как это делают упомянутые газеты и еще некоторые медиа, например ВВС и CNN.